В "Неве", №7 и на сайте Дома писателей, на Звенигородской, 22 опубликована моя статья. Здесь - с небольшими дополнениями..
От тёмно-синего до безоружно-зелёного к пустоте?
Прокомаровское эссе
Поскольку поэзия пока не проходит идеологический створ современности, а караван судов её застоялся, ожидая внимания публики, снующей на сейнерах разного тоннажа и специализирующейся на ловле купюр всяческих достоинств и расцветок, на ум приходят слова Юнны Мориц: «А в лице его, конкретно, что-то счастья не заметно», - сказанные в своё время о схожей ситуации, правда, в стихотворении об инопланетянах.
Но ведь и поэты, похоже, стали для просвещённой, но не читающей публики именно теми инопланетянами.
Именно среди такой публики и гуляет расхожая фраза: «Литературы сейчас нет!», -ставшая одним из самых распространённых «культурных» мемов. Мол, всё закончилось Серебряным веком, а то, что потом и сейчас - просто отсутствует. Приём знакомый, но действующий как обезболивающий укол. Укол проходит – проблема остаётся. И разбираться с литературным караваном рано или поздно надо. Иначе придётся кричать «Ау!»
Когда начинается партизанщина? Когда жить мучительно…
Не стало критики. Литературной критики, за которую деньги платят. Есть только реальная, за неё можно и срок схлопотать.
Авторы художественных произведений ощущают свою ненужность. Они ведь теперь числятся общественниками и по существу выпали из социума. А это для писателя всё равно, что подвергнуться насилию и мучительству.
Работа писателя в стол – есть функция асоциальная. Она толкает в диссидентство, а то и (такие дела!) во вражеский лагерь. Уже потом будут выяснять, кто в этом виноват… Эти вопросы всегда возникают потом. И, рано или поздно, время называет виновных...
Или мы действительно переносимся в эпоху, когда 80% населения было неграмотным, а литературой наслаждались лишь посвящённые в грамотеи аристократы… Профессия гадалки есть, а профессии писателя нет. Ха-ха-ха - одним словом в три слога!
Иногда временная ассоциация кусает сильнее. Поэтому вспомним северную пчелу. А уж когда заводятся союзы в футляре, а в них ещё и северная оса, то рождаются уже просто шедевры абсурда.
Человек, как и союз, в футляре, как метаболизм эпохи, может существовать долгое время не мимикрируя, а всего лишь подстраиваясь под интонации начальства, создавая необходимый фон воркующего болотца, для которого продолжение рода в данный момент является наиглавнейшей функцией.
В художественной сфере ещё проще. Роль блюстителя «как бы чего не вышло» в такие времена примеряет на себя «новый критик». Примеряет, а входя в роль, начинает ощупывать себя Петром Алексеевичем, рубящим головы взбунтовавшимся стрельцам до полной своей усталости. Но поскольку такой неофит, всё-таки, никакой не царь, то петь ему в унисон с начальственным барабаном можно, например, в виде корнет-а-пистона. Википедия гласит, что «во второй октаве его тембр становится всё более крикливым, наглым, с оттенками фанфаронства».
Это лирическое отступление, эта беззлобная вариация, обезболивающий укол, можно сказать, вызванная беспокойством за соблюдение прав петербургских лириков, думаю, ничуть не повредит объекту нашего пристального внимания: самому что ни на есть Александру Юрьевичу Комарову, - поэту, на мой взгляд, замечательному.
Вот вышла книга Александра Комарова «Человек с Фонтанки». И что говорили о ней? А ничего. Только друзья между собой. Было ли какое-нибудь профессиональное обсуждение? Было. Через полтора года после выхода книги, на секции поэзии. Обсуждение дежурное и без последствий для критики. Прошуршал только слух, что один литературовед кисло поморщился при упоминании фамилии Комаров. Да и понятно почему, ведь написал же этот Комаров:
Филолог – враг литературы…
Но классикам он строит куры,
А держится, как верный страж
Словесности. И вечно хмуры
Его сужденья. Эпатаж
Подозревает он в поэтах,
И горек, горек их удел,
Когда они слова не этак
Расставят, как бы он хотел.
…………
Минувшим временам верна
Его натура.
Иерархической системе литературных отношений пришёл конец. Кто-то этому радуется. Но не это главное. Выяснилось, что общий литературный уровень резко упал. За редким исключением. Иногда начинает казаться, что происходит какое-то глумление над здравым смыслом и рулить начинают посредственности.
Впрочем, Александр Комаров это «блюдо» уже заказывал:
Поощрительно подмигивать брось.
Всё и так уже идёт вкривь и вкось.
Не похлопывай меня по плечу –
Одобренья твоего не хочу:
Коль твоих я удостоен похвал, –
Значит в чём-то, хоть чуть-чуть, сплоховал.
Жест приятельский… Сочувственный взгляд…
От похлопываний плечи болят.
И действительно, кому напомнишь о Комарове, и тут же начинают заочно его «похлопывать»: «Да-а, Саша Комаров!..»
Никакой он вам не Саша, а Александр Юрьевич! Давно пора бы понять… И выдвинуть Комарова на соискание литературной премии. Хотя, увы, теперь этими делами занимаются, в основном, сами авторы. Хотя, признаться, это стыдно и почти неприлично. Впрочем, эта точка зрения уже устарела. Нельзя сказать, что всегда литературные премии присуждаются за не талантливые произведения. Но нельзя и сказать, что всегда за лучшие.
Девиз нашей эпохи - шоу-стандарт: «Будьте креативными: толкайтесь, топчите, кричите и рвите рубахи во славу себя, иначе ваши талантливые произведения никто не прочтёт».
Открывая книгу Комарова «Человек с Фонтанки», будто входишь в холодную воду: тело покрывается мурашками и не от холодного тёмно-синего цвета обложки, между прочим, удачной, а от неожиданно открывшегося мелкого шрифта, вероятно, это «таймс», шестой кегль.
Справившись с первым шоком, берёшь, для сравнения, например, сборник А. Галича 80-х годов издания и находишь ту же мелкоту, правда, в сборнике более миниатюрном.
Начинаешь искать содержание. В конце книги нет. В начале – тоже. Это второй шок, потому что в самой-то книге, в стихах, содержание всё же есть. И смысл есть, и поэзия тоже. (Хотя любителям издательских курьёзов этот сборник как раз для коллекции.))
Справившись с названными неудачами, начинаешь книгу изучать. Медленно и долго. А иначе и не получится: 223 страницы убористого текста в подбор, т.е. не по стихотворению на странице, а подряд, одно за другим. И тут уже чувствуешь настоящее содержание. Да и для чего, в конце концов, перечень стихотворений? Только для удобства читателей. Но мы ведь о поэзии.
Так утешаешь себя, ибо знаешь Александра Комарова давно, стихи его любимы, поэтому проходишь листаж, вникая, удивляясь и радуясь.
Вчитаемся в стихотворение «Стужа».
Начинается оно достаточно традиционно:
Мороз – за сорок. Солнце светит ярко.
Но свет его, что мёртвому припарка:
Из мрачных недр колодезных вода,
Наверх явясь, – покрылась коркой льда.
К печной трубе ворона еле-еле
Гребёт. Деревья одеревенели.
Но вот пошли короткие предложения, отрывистые, чёткие, как будто повышающие давление и в стихотворении, и в окружающей среде.
Стоишь в тиши, безмолвствуя. Но скоро
Её прорезывает звук мотора –
Сначала тихо; всё слышней, слышней…
И вот – машина. И толпа за ней.
Движение их медленно и вязко.
Накатан зимник. Невозможна тряска.
Густеет воздух. Замерзает ртуть.
И солнце светит на последний путь.
Ни ветерка вокруг. Ни колыханья.
Мотора ровный, однотонный зуд…
Как холодно тому, кого везут!
Всё очерчено. Читателю нужен выход. Вот он:
………….
Довольно мне сверканья ледяного!
Как страшно жить!
………..
И эта стужа, спутница сюжета, –
Как негатив забвения и тьмы…
Дровами яблоневыми всё лето –
До осени топили баню мы.
Сильное, драматическое, сюжетное стихотворение. Такие в современной русской поэзии встречаются не так уж и часто.
Правда, у Комарова стихотворений с напряжённым сюжетом и градусом немного. Он не любит и в стихах своих рвать глотку, рубаху. Он любит порассуждать, иронически оценить происходящее. Но умеет делать это коротко и ёмко, иначе получалось бы сварливо и нудно.
Безденежье гнетёт, как гири,
и долг соседям не изжит;
ремонт хронический в квартире
лечению не подлежит.
Политик новый, бывший урка,
в телеэфире гнёт своё,
и, как сухая штукатурка,
крошится наше бытиё.
А вот и строки, опять похожие на наш литбыт:
Влез в трамвай. Кондуктор видит это,
но не предлагает мне билета,
бродит по вагону взад-вперёд,
а с меня оплаты не берет.
Что же это, в самом деле,
что меня в упор не разглядели? –
Всё по жизни: все видят талантливых людей, но, как будто, не замечают. Не мучаются мыслью и желанием сказать громко: «Вот какой автор талантливый! Давайте его продвигать к читателю». Литбыр такой.
Но автор-то
…живой.
Добавлю, чтоб вы знали:
у меня стихи идут в журнале.
Слава же, как этот, из трамвая, –
ходит мимо, ёжась и зевая.
Не взялся бы я за эти заметки, кабы не запущенность нашего «обобществлённого» литературного огорода. Вот и я, как партизан, как общественник не из актива вдруг и защебетал о талантливом Комарове. Спел свою песню. А критика на что? Ведь если критик получает за свою работу плату, по сложившейся уже веками практике, то отвечает «за базар» и заинтересован в «лоббировании» автора. Он упоминает о нём, при любом случае удобном и не очень: в кругу друзей, авторов, читателей, в СМИ. Он делает свою работу! Уважаемую и необходимую. И оплачиваемую. Но она теперь не оплачиваема. Как и сама литература задвинута в тёмный чулан культурного обихода.
Но вот ещё одна цитата-стихотворение из Комарова:
В час неурочный, час почти ночной
заехал брат к сестре своей родной.
Одна она в квартире не спала:
подумать можно, что его ждала.
Муж заворочался, звонком разбужен,
и, осторожный различив басок,
совсем проснулся, и уснуть не мог.
Жена уже разогревала ужин.
Он разбирал отдельные слова,
в беседу абсолютно не вникая,
себе отчёта не отдав сперва,
что слушал не слова, а то – какая
там речь необычайная текла,
вдруг ощутив с неявною тоскою,
что вся она исполнена была
терпенья, пониманья и покоя...
И долго он ещё заснуть не мог,
следя невнятный этот диалог,
внимая чуть постукивавшим мискам,
завидуя, как все, кто одинок, -
двоим на кухне – любящим и близким.
Когда не слышат этой теплоты, такого простого и доверительного слова, остаётся только руками развести. Это цитаты из темно-синего «Человека с Фонтанки».
А вот из зелёного «Дополнение к сказанному», в котором автор так же предстаёт как мастер поэтических форм. Здесь и сонеты, и верлибры, и свободное владение интонацией, и сарказм, и улыбка, и тёплое, почти осязаемое дыхание современности…
Философская лирика Комарова, немного наивная, но окрашенная лёгкой улыбкой, сдобренная ненавязчивым юмором, располагает к себе читателя, предлагая увидеть в деталях быта поэзию, в атмосферных явлениях философию, в талантливом сочетании слов музыку. Он ищет гармонию. И помогает читателю найти её в окружающем мире. Ведь время, как всегда, не простое на дворе:
В это время только дома
от ветров укрыться можно.
Если только дом надёжен,
и уютен, и любим.
Ибо дом – символ гармонии.
Поиски человеческого и природного в человеке – дело, вроде бы, традиционное и привычное. Но такие поиски часто превращаются в обыденную привычку, формальность, переходящую в стандарт восприятия окружающего мира. А Комаров как раз неформален и нестандартен.
Что вдруг произошло? Сместилась ось
земная? Ась? – не слышу! Вкривь и вкось
всё понеслось. Но не сыскать ответа.
И вот, покуда копошимся врозь,
трусливо лепеча себе: "Небось!" –
нам что-то внятно говорит планета…
Вот автор и пытается услышать это «что-то» и, кажется, слышит в своей книге.…
И когда Комаров провокационно заявляет: «Меня втравили в созерцанье трав, меня любовью к лесу отравили», мы понимаем, что это улыбка-отрава, несущая и признаки самоиронии, напускное ворчание, работают как эффективный поэтический приём.
«А что с любовью? Не уценена?» – Осторожно беспокоится автор. И мы понимаем эту осторожность, потому что ко всему тонкому и нежному надо относиться тонко и бережно.
Сам поэт умеет с любовью и юмором относится и к себе, и к коллегам по перу:
Но оказалось: Левик-то – велик!
Не тем, что перевел немало книг,
а как умел слова расставить, шельма!
Ведь красиво «слова расставить» дано не многим.
Поэт Александр Юрьевич Комаров из тех, не многих…
И счастлив становишься, как идиот,
среди сочетаний различных частот,
разбухших от смысла,
от тех колебаний, взметнувшихся ввысь,
где физика с музыкой переплелись...
И числа, и числа!
Будем стойкими! Время, конечно, опускает нас на дно. Но давайте представим себя неким ведром, которым черпают родниковую воду. Представим, в нашем случае, что поэзия и станет той родниковой водой, исцеляющей и вдохновляющей. Пусть опять придёт её время. Ведь – а мы имели такой опыт! – оно было не самым худым. А пока хорошо бы разобраться с нашими литсектами-болотцами уютно булькающими и квакающими, а точнее резервациями под названием "общественные творческие организации". Ведь кому-то они нужны именно в таком жалком виде...
Уточнение.
Всё-таки. На книгу А. Комарова была-таки напечатана в журнале «Звезда» рецензия Николая Крыщука. Это из критиков. На сайте Дома писателей опубликовал рецензию ещё один партизан (из поэтов) - Владимир Меньшиков. Вот и я это решил сделать, и я! Напомню лишь: Осторожно! Стихи Александра Комарова требуют бережного внимания!
Евгений Попов
